ххх

сейчас она уснет и сядет в поезд в рай

он едет на чегет, он едет на домбай,

он едет в коктебель в конце семидесятых

и рюкзаки лежат в саянах на плоту

и бабушка сидит под яблоней в цвету

и шахматы в саду

иду-иду-иду

и пни в опятах

сейчас она уснет, и выйдут на перрон

лукавый дед иван, усатый, как барон,

аркаша молодой, и гена, и черкасов.

все, кто её любил, и, может быть, отец

они ей закричат, ну вот ты, наконец,

и будет хорошо

обнять их, лоботрясов

и будет хорошо, ни старости, ни тьмы,

ни рвоты, ни тоски, ни рака, ни зимы:

лыткаринский карьер, дым над избой в туристе.

дюк эллингтон в москве, семьдесят первый год.

сейчас она уснёт, и поезд отойдёт.

и будет только джаз в ходу его и свисте

смотри, какая ты. и ямочка у рта.

ты снова будешь та, ты для меня всё та:

река густых волос и бесподобный хохот.

прости меня, что я не еду на вокзал.

как правильно, что нам никто не рассказал

в какую бросят жить и умирать эпоху.

весь александр грин, весь киплинг или твен

и акварели все, висящие вдоль стен,

все дивные твои шелка и кабошоны:

во мне, во мне, во мне, сияют по рядам

я буду их носить, и я их передам.

щеглятам, твоего

ехидства

не лишённым.

ххх

лёше навальному

покуда ты есть ты, кого они убьют?

свой ненасытный страх, свой волчий неуют?

да нет, петлю рванув, натягивают туже:

ещё страшней хрипят, сворачиваясь в жгут,

ещё натужней лгут,

а ты пребудешь тут,

неуязвим для них,

смеющийся, к тому же.

покуда мы есть мы, кого они клеймят?

у нас есть юмор твой, он расщепляет яд,

и правда, и чутьё, и праведная ярость.

у нас есть дети, и — попробуй их заткни.

они сияют нам даже в такие дни,

когда мы вмиг одни

и смысла не осталось.

кто в рамочке портрет — кто во весь дом мурал.

он заводной мертвец, а ты не выбирал:

ты делал что решил и ставил всё что было.

о, кто тебя извёл, тот станет генерал.

но разве выиграл тот, кто тело отобрал?

да нет, услышан тот, за кем судьба и сила.

есть неподкупный суд,

есть настоящий суд:

они идут, идут, цветы тебе несут,

повсюду на земле, в ком луч надежды слабый:

позволь тебя обнять и проводить в полёт.

когда вернётся свет, когда отступит лёд:

ты будешь облечён

такой счастливой славой.