об авторе
Украинский писатель-прозаик из Днепра. Автор сборника новелл «Пушкин в метро» (2020), дилогии «Погранцы» (2023).
о книге
«Уравнение Гопака» украинского писателя Леши Палкича носит подзаголовок «о войне без войны». В этом романе-притче южанин, человек семейный, беззлобный, вынужден идти воевать с северянами, чтобы заработать на спасение сына. Но что это за война? «Жители Севера и Юга в древние времена одним народом были...» Затеянная правительством резня не нужна никому — на нее идут не ради идеи и не защищая родных, а по принуждению или за деньгами. Метафоричность и напряженность романа напоминают тексты Стругацких и говорят о болезненном и безысходном выборе: самое дорогое, что у тебя есть, или совесть.
«Уравнение гопака — это новая манифестация национального украинского характера и стиля».
дмитрий быков,
писатель
«Роман, написанный как «Игра престолов» в мире бравого солдата Швейка, «Уравнение гопака» — это приговор войне как таковой. Палкич проводит своих героев через достоверные и немыслимые обстоятельства, чтобы оплакать гибель всего человеческого даже внутри выживших».
александр гаврилов,
издатель
фрагмент книги
— Я не буду завтракать. Сыт. — Гопак с отвращением глянул на тарелку пшеничной каши с подливой.
— Ты выпивал? — нахмурилась Алия.
Гопак вытянул из кармана купюры.
— Вот. Восемьдесят. Дежурство и тридцать подарок от магазина. На День тюльпанов. Я цветы не стал покупать. Да, выпивал. Не за свои. Смоляр угощал. Лысый такой, помнишь, когда-то у него в лавке девчонкам бусы выбирали.
Алия убрала деньги в комод.
— В феврале у тебя было восемнадцать смен. До тысячи не дотянул. В марте наверстаешь?
Гопак раздраженно пожал плечами и неожиданно для самого себя произнес:
— Я служить иду. В гвардию. Завербуюсь на Север.
— А если ты вернешься инвалидом? — не удивилась Алия. — Мне самой детей поднимать? Девочек младших, Кароля после операции.
Кароль Гопак. Родной малыш, кучерявая голова на смятой подушке, узкие плечики, бессильные руки. Детство в беспрерывном наркотическом полузабытьи.
— А если я не пойду в гвардию, не будет вовсе никакой операции, дорогуша.
И Гопак выложил жене все. И про контракт, подписанный Паулем Смоляром, и про недавний разговор с академиком.
Алия не перебивала. Когда он закончил, спросила:
— И сколько теперь стоит поднять на ноги Кароля?
— Миллион двести, — с трудом выговорил убийственную цифру Гопак, — в следующем году, говорят, будет дороже. Долбаная инфляция. Долбаная Смута.
После разговора с академиком Гопак спустился в бухгалтерию. Ценник на услуги клиника формирует на год вперед. Можно зафиксировать цифру. Подписать договор в этом году. Семьсот тысяч сразу, еще пятьсот с рассрочкой на два года. Это самый выгодный вариант. Если договор подписан, операцию сделают в любое время.
— Пора малышу принимать лекарство, — Алия закрыла за собой дверь, и Гопак остался на кухне один.
— Что ты все-таки думаешь обо всем этом?
За весь день они больше не возвращались к утреннему разговору. Гопак подремал после смены, поменял прокладки крана в летней кухне, потом пару часов безуспешно пытался реанимировать старый пылесос с чердака, прогулялся. Потом, пока не стемнело, сидел
на веранде с чашкой остывшего кофе и детективом в руках. Алия привычно занималась домашними делами.
Поужинали молча. Теперь, когда в спальне погас свет и Удо не мог видеть лица жены, он наконец решился спросить. Ответа не было.
— Дорогуша, ты спишь?
— Что я думаю? — переспросила через время жена. — Я думаю, что если эта проклятая Смута тянется уже пять лет, то пусть она еще хотя бы год не заканчивается. Чтоб мы успели денег заработать.
— Ты выпивал? — нахмурилась Алия.
Гопак вытянул из кармана купюры.
— Вот. Восемьдесят. Дежурство и тридцать подарок от магазина. На День тюльпанов. Я цветы не стал покупать. Да, выпивал. Не за свои. Смоляр угощал. Лысый такой, помнишь, когда-то у него в лавке девчонкам бусы выбирали.
Алия убрала деньги в комод.
— В феврале у тебя было восемнадцать смен. До тысячи не дотянул. В марте наверстаешь?
Гопак раздраженно пожал плечами и неожиданно для самого себя произнес:
— Я служить иду. В гвардию. Завербуюсь на Север.
— А если ты вернешься инвалидом? — не удивилась Алия. — Мне самой детей поднимать? Девочек младших, Кароля после операции.
Кароль Гопак. Родной малыш, кучерявая голова на смятой подушке, узкие плечики, бессильные руки. Детство в беспрерывном наркотическом полузабытьи.
— А если я не пойду в гвардию, не будет вовсе никакой операции, дорогуша.
И Гопак выложил жене все. И про контракт, подписанный Паулем Смоляром, и про недавний разговор с академиком.
Алия не перебивала. Когда он закончил, спросила:
— И сколько теперь стоит поднять на ноги Кароля?
— Миллион двести, — с трудом выговорил убийственную цифру Гопак, — в следующем году, говорят, будет дороже. Долбаная инфляция. Долбаная Смута.
После разговора с академиком Гопак спустился в бухгалтерию. Ценник на услуги клиника формирует на год вперед. Можно зафиксировать цифру. Подписать договор в этом году. Семьсот тысяч сразу, еще пятьсот с рассрочкой на два года. Это самый выгодный вариант. Если договор подписан, операцию сделают в любое время.
— Пора малышу принимать лекарство, — Алия закрыла за собой дверь, и Гопак остался на кухне один.
— Что ты все-таки думаешь обо всем этом?
За весь день они больше не возвращались к утреннему разговору. Гопак подремал после смены, поменял прокладки крана в летней кухне, потом пару часов безуспешно пытался реанимировать старый пылесос с чердака, прогулялся. Потом, пока не стемнело, сидел
на веранде с чашкой остывшего кофе и детективом в руках. Алия привычно занималась домашними делами.
Поужинали молча. Теперь, когда в спальне погас свет и Удо не мог видеть лица жены, он наконец решился спросить. Ответа не было.
— Дорогуша, ты спишь?
— Что я думаю? — переспросила через время жена. — Я думаю, что если эта проклятая Смута тянется уже пять лет, то пусть она еще хотя бы год не заканчивается. Чтоб мы успели денег заработать.
взгляните на другие новинки:
24,00€
