об авторе
о книге
Эта книга — не история «Мемориала», а история человека, Бориса Беленкина, многолетнего сотрудника «Мемориала» и его бессменного библиотекаря. На страницах издания — история его яркой судьбы, которая, полная смешного и грустного, привела Бориса в «Мемориал», да так и не отпустила.
«История легендарного «Мемориала», история работы по преодолению забвения переплетается здесь с приключениями очень внимательного и остроумного участника исторических событий. История страны в драматическую эпоху? История смельчаков, сражающихся за историческую правду и права человека? Лирическая автобиография? Все вместе. Да, это волшебная книга, как волшебен свободный рассказ человека, который полон любви — к своему делу, к своим товарищам, к самой жизни».
филипп дзядко,
писатель, создатель образовательных проектов
«Память — страшная вещь для нынешних руководителей, для путина, раз ее запрещают. Меня и моих детей запретят. Их дела, их тексты. Мои книги и спектакли. Но память!»
людмила петрушевская,
писательница
фрагмент книги
7 октября 2022 мы с моим коллегой и другом Михаилом Шейнкером загрузили в его машину коробки с книгами и документами для судебного заседания и отправились в Тверской суд города Москвы. За несколько недель до того «Мемориал» получил судебное «представление» Генеральной прокуратуры РФ о незаконности сделки по передаче недвижимости и денежных средств от одной организации (Международный Мемориал) другой (Научно-просветительский и правозащитный центр «Мемориал»). Так Международный Мемориал после фактической ликвидации пытался продолжить работу без юридического лица и сохранить офис и обширную библиотеку, в который были собраны архивы по истории репрессий и инакомыслия в СССР.
Я, Борис Беленкин, — исполнительный директор Научно-информационного и просветительского центра — был ответчиком. Готовясь принять участие в судебном заседании, я понимал, что иду туда, где под видом разбирательства будет вершиться обычный фарс, продолжающий или даже завершающий действия путинской власти по уничтожению «Мемориала». Началась эта история в 2012 году, когда после серии уличных протестов власти запустили охоту на все формы существования гражданского общества. Тогда же и мы почувствовали давление. С каждым годом оно усиливалось и превратилось в череду судебных преследований.
Ровно в 11.30 машина отъехала от офиса «Мемориала». В 11.45 мы встали в пробке. В 11.50 мне позвонила моя подруга, журналистка и правозащитница Зоя Светова и сказала: «Боря, я тебя поздравляю». Мне это не очень понравилось.
Накануне, 6 октября, был мой день рождения. Я всегда его праздную. В этот раз праздничного настроения по понятным причинам (в первую очередь — война, да и суд на следующий день) ни у меня, ни у друзей не было. Тем не менее мы собрались. Время провели не так шумно и весело, как раньше. Расставаясь, договорились, что все, кто может, придет на следующий день в суд — друзья хотели таким образом поддержать и меня, и «Мемориал».
Зоино «поздравляю» я квалифицировал как запоздалое поздравление с днем рождения. И про себя возмутился: как это так, МЕНЯ! — и забыть вовремя поздравить… Поэтому в ответ я недовольным голосом стал спрашивать: «А почему поздравляешь сегодня?». Мой вопрос Зою Светову явно удивил. Она, кажется, даже растерялась и, как бы оправдываясь, сказала, что журналисты сообщили только что. Тут уже растерялся я — какие журналисты и при чем тут мой день рождения. Не зная, что еще сказать, спросил: «А ты где?». На этот идиотский вопрос Зоя честно ответила, что в Париже, и, понимая мою растерянность, добавила:
— Я тебя поздравляю, «Мемориалу» дали Нобелевскую премию мира.
Что ответил — не помню. В пробке стояли еще долго, а я все никак не мог прийти в себя. Сказанное Зоей было одновременно неожиданно, невероятно, неуместно, необъяснимо… Прийти в себя помогло то, что одновременно со звонком Зои мне кто-то позвонил моему коллеге Михаилу, и я услышал почти то же самое: «С чем поздравляешь?.. Не понял… Когда?.. Откуда ты знаешь?..» И еще что-то в том же роде. Дальше по дороге до самого суда все, на что мы были способны, — это обмениваться междометиями, посмыслу сводившимися к «ну вообще!».
А у суда нас уже ждали корреспонденты нескольких зарубежных СМИ с «нобелевскими» вопросами. Наскоро ответив что-то невразумительное, мы, нагруженные коробками с доказательствами невиновности, вошли в здание суда.
В суде в следующие полтора часа творилось что-то невообразимое. В коридоре, где участники судебных процессов ожидают начала заседания, довольно быстро собралось человек тридцать. Половина — гости, накануне бывшие на моем дне рождения. Кто-то пришел уже весь сияющий от нобелевской новости. Кто-то узнавал новость здесь же, в коридоре суда, и не мог поверить. Никто, ни один человек ни о какой Нобелевской премии в этом году не думал. В предыдущие годы «Мемориал» несколько раз выдвигали в номинанты премии, один раз мы, кажется, были в шорт-листе. Но теперь, когда суд ликвидировал Международный Мемориал и Правозащитный центр «Мемориал», — какая тут премия!? Да еще и российской организации, когда в прошлом, 2021 году премию, вместе с филиппинской коллегой, получил российский журналист Дмитрий Муратов?! Да еще и на фоне войны, развязанной Россией, да еще вместе с украинской правозащитной организацией «Центр гражданских свобод» и белорусским активистом политзеком Алесем Беляцким.
7 октября 2022 мы с моим коллегой и другом Михаилом Шейнкером загрузили в его машину коробки с книгами и документами для судебного заседания и отправились в Тверской суд города Москвы. За несколько недель до того «Мемориал» получил судебное «представление» Генеральной прокуратуры РФ о незаконности сделки по передаче недвижимости и денежных средств от одной организации (Международный Мемориал) другой (Научно-просветительский и правозащитный центр «Мемориал»). Так Международный Мемориал после фактической ликвидации пытался продолжить работу без юридического лица и сохранить офис и обширную библиотеку, в который были собраны архивы по истории репрессий и инакомыслия в СССР.
Я, Борис Беленкин, — исполнительный директор Научно-информационного и просветительского центра — был ответчиком. Готовясь принять участие в судебном заседании, я понимал, что иду туда, где под видом разбирательства будет вершиться обычный фарс, продолжающий или даже завершающий действия путинской власти по уничтожению «Мемориала». Началась эта история в 2012 году, когда после серии уличных протестов власти запустили охоту на все формы существования гражданского общества. Тогда же и мы почувствовали давление. С каждым годом оно усиливалось и превратилось в череду судебных преследований.
Ровно в 11.30 машина отъехала от офиса «Мемориала». В 11.45 мы встали в пробке. В 11.50 мне позвонила моя подруга, журналистка и правозащитница Зоя Светова и сказала: «Боря, я тебя поздравляю». Мне это не очень понравилось.
Накануне, 6 октября, был мой день рождения. Я всегда его праздную. В этот раз праздничного настроения по понятным причинам (в первую очередь — война, да и суд на следующий день) ни у меня, ни у друзей не было. Тем не менее мы собрались. Время провели не так шумно и весело, как раньше. Расставаясь, договорились, что все, кто может, придет на следующий день в суд — друзья хотели таким образом поддержать и меня, и «Мемориал».
Зоино «поздравляю» я квалифицировал как запоздалое поздравление с днем рождения. И про себя возмутился: как это так, МЕНЯ! — и забыть вовремя поздравить… Поэтому в ответ я недовольным голосом стал спрашивать: «А почему поздравляешь сегодня?». Мой вопрос Зою Светову явно удивил. Она, кажется, даже растерялась и, как бы оправдываясь, сказала, что журналисты сообщили только что. Тут уже растерялся я — какие журналисты и при чем тут мой день рождения. Не зная, что еще сказать, спросил: «А ты где?». На этот идиотский вопрос Зоя честно ответила, что в Париже, и, понимая мою растерянность, добавила:
— Я тебя поздравляю, «Мемориалу» дали Нобелевскую премию мира.
Что ответил — не помню. В пробке стояли еще долго, а я все никак не мог прийти в себя. Сказанное Зоей было одновременно неожиданно, невероятно, неуместно, необъяснимо… Прийти в себя помогло то, что одновременно со звонком Зои мне кто-то позвонил моему коллеге Михаилу, и я услышал почти то же самое: «С чем поздравляешь?.. Не понял… Когда?.. Откуда ты знаешь?..» И еще что-то в том же роде. Дальше по дороге до самого суда все, на что мы были способны, — это обмениваться междометиями, посмыслу сводившимися к «ну вообще!».
А у суда нас уже ждали корреспонденты нескольких зарубежных СМИ с «нобелевскими» вопросами. Наскоро ответив что-то невразумительное, мы, нагруженные коробками с доказательствами невиновности, вошли в здание суда.
В суде в следующие полтора часа творилось что-то невообразимое. В коридоре, где участники судебных процессов ожидают начала заседания, довольно быстро собралось человек тридцать. Половина — гости, накануне бывшие на моем дне рождения. Кто-то пришел уже весь сияющий от нобелевской новости. Кто-то узнавал новость здесь же, в коридоре суда, и не мог поверить. Никто, ни один человек ни о какой Нобелевской премии в этом году не думал. В предыдущие годы «Мемориал» несколько раз выдвигали в номинанты премии, один раз мы, кажется, были в шорт-листе. Но теперь, когда суд ликвидировал Международный Мемориал и Правозащитный центр «Мемориал», — какая тут премия!? Да еще и российской организации, когда в прошлом, 2021 году премию, вместе с филиппинской коллегой, получил российский журналист Дмитрий Муратов?! Да еще и на фоне войны, развязанной Россией, да еще вместе с украинской правозащитной организацией «Центр гражданских свобод» и белорусским активистом политзеком Алесем Беляцким.
При информационной поддержке «Мемориала»